Еврейская история Восточной Пруссии

[пруссак]

и правильно сомнения берут
шестиконечная звезда со слегка заострёнными лучами обычно трактуется как вифлеемская. то есть путеводная. для отличников весьма подходит. и заодно объясняет, отчего "звездоносцев" лишь трое. были бы это звёзды спортивного союза, то их носили бы все. и не в школе, так как там было бы единообразие.
в кёнигсберге был "jüdische turnverein königsberg", позднее "turn- und sportverein königsberg i. pr.", но в лосиной низине? - откуда бы там евреям вообще быть?

[ХОХЛИТОВ]

Я так понимаю , что это школьный класс , переодетый в спортивную форму .
Об учебе ( отличники и хорошисты отпадают) речь не идет. Во время спортивных мероприятий
обстановка менее официальная , чем за партой , а соревновательных дух сознательно поднимается
различными отличительными значками, для повышения командной сплоченности .
В сети много школьных фотографий с различными стягами и вымпелами , но мотивов шестиконечных
звезд не помню ( видел , пожалуй только на гербе Кенигсберга) .
Возращаясь к нашему снимку, видим шестиконечные звезды различного цвета и размера .Девочка слева
не совсем арийского вида .Действительно звезды на фотографии несколько отличаются от известного
шестиугольника , но беглый просмотр Википедии пока не дает каких-то других вариантов , объясняющих
происхождение таких символов на одежде юных спортсменов .

[пруссак]

беглый просмотр Википедии пока не дает каких-то других вариантов , объясняющих происхождение таких символов на одежде юных спортсменов .

беглый просмотр даёт достаточно логотипов еврейских спортивных обществ. маккаби, хапоэл или гистадрут, к примеру. они все иные.
почему отличники отпадают - непонятно. напротив, в командной игре, как раз бы было правильно отличить капитана. жёлтые майки лидера не даром же выдают?

[Доктор Верховцев]

и правильно сомнения берут
шестиконечная звезда со слегка заострёнными лучами обычно трактуется как вифлеемская. то есть путеводная. для отличников весьма подходит. и заодно объясняет, отчего "звездоносцев" лишь трое. были бы это звёзды спортивного союза, то их носили бы все. и не в школе, так как там было бы единообразие.
в кёнигсберге был "jüdische turnverein königsberg", позднее "turn- und sportverein königsberg i. pr.", но в лосиной низине? - откуда бы там евреям вообще быть?

Место рождения Иисуса обозначено серебряной Вифлеемской Звездой с 14 лучами, которые символизируют 14 остановок Виа Долороса -Крестного пути Христа в Иерусалиме.
Наверно на форуме имеются люди, разбирающиеся в звездах Давида гораздо лучше ( так пусть таки и откликнутся, может им есть что сказать), но на майка обычные шестиконечные звезды формой не совпадающие со звездами Давида , а имеющие только равное количество лучей.

[пруссак]

разные формы вифлеемских звёзд


синагога?

давайте, всё же, считаться с тем, что символика в германии и россии иногда и несколько не совпадает
и давайте обходиться без любимой некоторым уголовщины и расизма

[ХОХЛИТОВ]

Интересно откуда у немцев вообще взялась идея отмечать одежду евреев звездой Давида ?
Возможно они у кого-то это подглядели ?
А Вифлеемская звезда в Википедии (а там много вариантов)выглядит совсем не так ,
как на моей фотографии .

[МёбиуС]

Интересно откуда у немцев вообще взялась идея отмечать одежду евреев звездой Давида ?

Ну вообще не от немцев это пошло, а ранее.
Тут про это есть - http://arktal.livejournal.com/9412.html

Он обязал их носить на одежде на видном месте желтую метку. Цвет же тюрбана, другого традиционного персидского головного убора, для не мусульманина тоже должен был быть желтым.
В письме из Багдада***, датированном 1121г , местный еврей так описывает свою одежду:
"…на видном месте должны быть две желтых метки: одна на головном уборе и вторая на воротнике.

[ХОХЛИТОВ]

Рекомендую обратиться к ссылке комрада Мебиуса в предыдущем сообщении .
Никаких отличий в одежде у евреев ( если только он был не ортодокс) не было , наоборот
в средневековье их много лет заставляли нашивать желтые метки(и монеты) , лишние пуговицы
на кафтаны , носить тюрбаны, галстуки и пояса желтого цвета и т.д.
Естественно по доброй воле потом не захочется делать то , что тебя заставляли носить несколько
веков под страхом смертной казни .
Таким образом никаких тенденций выделяться из толпы в плане одежды у них не было .
Против исторической справки не попрешь . Значит шестиконечные
звезды на снимке не имеют никакого отношения к евреям , признаю сей факт .
Так же извиняюсь перед сообществом ,если вдруг в воздухе запахло расизмом и уголовщиной .

[shapirovictor]

синагога в Кранце

[МёбиуС]

Сообщения по синагоге выделены в отдельную тему в соотв. разделе - https://forum-kenig.ru/viewtopic.php?f=34&t=2911

Спасибо за внимание!

[ofebah]

В многообразии конфессий занимает история иудаизма. История Кенигсберга была не полной без трагической судьбы еврейской общины Кенигсберга и ее культовых зданий.
История евреев в Кенигсберге началась в 1508 году, когда в город были допущены два еврейских врача Исаак Мас и Михель Абрахаме. Еврейская община города не была столь многочисленной, как общины близлежащих польских и литовских городов. В лучшее время общины, перед первой мировой войной в городе было примерно 5000 евреев. Однако еврейство Кенигсберга было активным сообществом: ко времени прихода к власти нацистов в городе, было пять синагог, сиротский дом и дом престарелых, три еврейских кладбища, множество различных еврейских организаций - религиозных, благотворительных, культурных, сионистских.
Кенигсберг знаменит как важнейший наряду с Берлином центр еврейского просвещения - Гаскалы. Основоположник этого движения философ Моисей МЕНДЕЛЬСОН вел многолетнюю переписку с великим кёнигсбергским философом КАНТОМ и однажды посетил его в Кенигсберге. Ученики МЕНДЕЛЬСОНА издавали в Кенигсберге первый в истории еврейской письменности светский журнал на иврите «haMaasef». Вместе с тем с Кенигсбергом также связаны яркие страницы истории ортодоксального еврейства. Здесь некоторое время проповедовал, а в последствии скончался и был похоронен рабби Исраэль САЛАНТЕР - выдающийся представитель так называемого «литовского» направления в иудаизме, основатель этического движения «Мусар». Большим событие 2001 года стало восстановление надгробья на его могиле, обнаруженной на основании документов, найденных мною в иерусалимском архиве. Община координировала работы по благоустройству территории кладбища: установлена ограда, расчищены поля и дорожки. На открытие надгробья приехали около 300 представителей ортодоксального религиозного еврейства со всего мира.
Из других известных евреев, чья жизнь была связана с Кенигсбергом, можно назвать автора первых романов на иврите Авраама МАПУ, математика Генриха МИНКОВСКОГО, кантора и синагогального композитора БИРНБАУМ, а также Лею РАБИН - супругу трагически погибшего премьер министра Израиля.
В 1933 году численность еврейского населения Кёнигсберга составляла 3170 человек, еще примерно тысяча евреев проживали в провинции. Назначение 30 января 1933 года Гитлера рейхсканцлером стало началом осуществления планов национал-социалистского движения в отношении евреев: ограничение в правах, исключение из общегерманской жизни, экономические разорение, физическое уничтожение. Это делалось систематически, путем введения законов, распоряжений и предписаний. Это сопровождалось и так называемыми «спонтанными» акциями, такими как «День бойкота» 1 апреля 1933 года и «Хрустальная ночь» в ноябре 1938. Для значительной части еврейского населения Кёнигсберга этот поворот был неожиданностью, они не были готовы к новой ситуации и надеялись, что все изменится к лучшему. Через несколько месяцев они осознали серьезность положения. Большинство членов общины, которые были способны предвидеть ход событий, прежде всего сионисты, приняли правильные решения. Еще в том же году многие кёнигсбергские евреи эмигрировали, большинство из них в Палестину.
Все, что публично напоминало о евреях искоренялось: менялись названия улиц и площадей (например, Вальтер-Симон-платц – Эрих-Кох-платц, Синагогенштрассе - Зеелештрассе), убирались бюсты и мемориальные доски. Под давлением обстоятельств многие еврейские коммерсанты в убыток себе продавали или ликвидировали с 1933 года свои предприятия. В апреле того же года были уволены евреи-чиновники, евреи-адвокаты, получившие практику послу 1914 года и не участвовавшие в войне, лишались ее. В течение 1936 года были «ариизированы» магазины и универмаги, и многими из них завладели «партайгеноссен». Продажа еврейских магазинов продолжалась и после 1936 года. В феврале 1938 года в Кёнигсберге были еще 201 еврейская фирма, 38 врачей и 22 адвоката.
В мае был закрыт и в феврале 1934 года продан общинный летний дом в Нойхаузер, в июне закрылась еврейская благотворительная столовая.
29 апреля 1935 года была открыта еврейская школа под руководством Давида Франца Кетлера, куда пришли 82 ученика четырех начальных классов. К осени число учеников школы достигло 117. Из-за проблем, возникавших у еврейских детей в обычных школах, в последующие годы через еврейскую школу прошли многие школьники. После эмиграции в 1939 году д-ра Кельтера в Палестину учительница Роза Вольф руководила школой вплоть до ее закрытия по решению правительства в 1942 году. В 1935 году Союз еврейских женщин вновь открыл свой детский сад.
На место уволившегося с 1 апреля 1936 раввина ортодоксальной синагоги д-ра Окса был избран 23-летний раввин Йосеф Дуннер. В декабре того же года община праздновала 40-летие Новой синагоги.
Культурная работа общины в 1935 году была интенсивной. Ее центральным событием в мае стал семинар для раввинов, работников культуры и молодежных лидеров, которым руководили знаменитые философы Мартин Бубер и Карл Адлер.
В сентябре Кёнигсберг покинул раввин Левин, новый раввин на его место избран не был. Исполняющим обязанности общинного раввина стал Йосеф Дуннер, при котором с 1 ноября 1938 года начались объединенные общинные богослужения. По будням они проходили в Старой, а по субботам и праздникам в Новой синагоге, орган, ставший некогда поводом для раскола, более не использовался, он был скрыт специальным занавесом.
“Хрустальная ночь” ознаменовала глубокий перелом в жизни евреев Кёнигсберга.
О погроме 9,10 ноября 1938 года в Кёнигсберге есть много устных и письменных свидетельств, которые, расходясь в незначительных деталях, описывают кошмарную сцену этой ночи. Первой целью эсэсовского отряда была Новая синагога, при которой располагались сиротский дом, квартира директора Кельтера, кантора-пенсионера Вольхайма и импровизированное помещение еврейской школы. Людвиг Гольдштейн, который, как «старый газетчик», при первом шуме бросился в направлении Форштадта, свидетельствует в своих мемуарах, что здание было предусмотрительно оцеплено, чтобы после разгрома его внутренних помещений, немедленно поджечь его. Одновременно погромщики устремились к сиротскому дому и жилым помещениям. Директор Кельтер, чьей семье, выброшенной на улицу, довелось пережить ужасные мгновения, вспоминает: «Дети в нижнем белье выскакивали, охваченные паническим страхом на дорогу, и разбегались по близлежащим улочкам.» Как свидетельствуют Вик и Гольдштейн, еврейские семьи и «сочувствующие» христиане приютили детей и на следующее утро привели их в правление общины. Когда Новая синагога в ту же ночь была предана огню, пострадали соседние здания. Поэтому в других молитвенных домах, которые слишком тесно были окружены «арийскими» жилищами довольствовались лишь разгромом обстановки. Синагога «Полнише шул» была затем снесена, а богослужения впредь совершались в Старой синагоге. Не пощадили и еврейский дом престарелых, его обитатели были изгнаны на следующий день с немыслимой жестокостью. Новый траурный зал еврейского кладбища на Штеффекштрассе, вокруг расходов на который десять лет назад в общине шли острые споры, был в ту ночь забыт. Но уже на следующий день он лежал в руинах. Через пару месяцев были осквернены и два других еврейских кладбища. Организованные группы эсэсовцев под руководством командиров, на руках у которых были заранее подготовленные списки, ходили от одного еврейского магазина к другому, били витрины, грабили товары, громили внутреннюю отделку. Как и повсюду в Германии в эту ночь отряды эсэсовцев врывались в квартиры еврейских семей, громили, грабили, хватали отцов семейств, старших сыновей. К утру после ночи было арестовано примерно 450 человек. Их доставили в полицайпрезидиум, где они подвергались оскорблениям и побоям со стороны эсэсовцев. Но судьба задержанных смячилась благодаря особенному географическому положению провинции. Поскольку в Восточной Пруссии еще не было концлагерей, а проезд через «данцигский коридор» был связан с организационными проблемами, евреев разместили в городской тюрьме и в старой пожарной охране. Всех арестованных отпустили в течение четырех недель. Почти все, еще находясь под арестом «продали» свое имущество и, выйдя из тюрьмы, эмигрировали.
Одновременно начался грабеж еврейской собственности путем так называемых «еврейских податей», принудительного отчуждения производственных предприятий и земельных владений, обязательной сдачи предметов из золота, серебра, платины, драгоценных камней и жемчуга. Началось принудительное депонирование ценных бумаг, размещение наличных средств на закрытых счетах. Все это вводилось с ноября 1938 по февраль 1939. Эмиграция, которая давно уже облагалась «имперским налогом с беженцев» и ограничениями на денежные переводы, усложнилась новыми инструкциями о вывозе имущества. На основании закона от 30 апреля евреи были изгнаны из их жилищ и поселены в общих квартирах в особом квартале.
Предписанием от 4 июня 1939 года все евреи Германии, их общины (которые уже с 31 марта 1938 года не являлись официальными учреждениями), а также все еврейские объединения, организации, фонды, растворенные прежде в «Имперском представительстве», были включены в принудительную организацию «Имперское объединение евреев Германии». Община и все еврейские организации Кёнигсберга были подчинены местному филиалу этой организации и поставлены под контроль Гестапо.
С началом второй мировой войны евреи города подверглись множеству новых ограничений: среди них запрет выходить из дома, специальные часы покупок в магазинах, дискриминация при распределении продуктов питания и других важных товаров, запрет пользоваться средствами связи. Вскоре начались принудительные работы, изъятие радиоприемников и теплой одежды. С 1 сентября 1939 года все евреи должны были носить вне дома на одежде заметные для всех «еврейские звезды». Несколько позже начались депортации с утратой гражданства и лишением имущества. В Кенигсберге они были осуществлены массовыми транспортами в 1942-43 годах.
Общее число жертв среди еврейского населения Кёнигсберга после «Хрустальной ночи» можно только оценить, точной статистики нет. В октябре 1935 года община насчитывала 2086 душ, по официальной статистике за май 1939 – 1585.
В мемориальном институте «Яд вашем» в Иерусалиме стоит камень, на котором сделана надпись в память уничтоженных еврейских общин Кёнигсберга и Восточной Пруссии. В Калининграде подобного мемориального знака пока нет.

[Privatier]

В Калининграде подобного мемориального знака пока нет.

Да что ви говорите?

[ofebah]

В основной массе евреи жили в трёх районах Кенигсберга. Восточные евреи и иудеи ортодоксального толка селились в нижнем городе (в окрестностях вокзала до реки Прегель, где находилось пять синагог). Старые осёдлые еврейские семьи жили в Трагхайме и его окрестностях. Состоятельные и уже ассимилировавшиеся евреи проживали в пригородах Хуфене и Амалиенау.
Заметным было участие евреев в финансовых структурах города. Банки Кёнигсберга, находившиеся в XIX веке большей частью в еврейских руках, становились государственными учреждениями и входили в систему Дойчебанка. Наиболее крупными из них были: "Северогерманское кредитное общество", находившееся во владении и управлении Георга Маркса, ортодоксального толка еврея, имевшего большое влияние на жизнь общины. Наряду с "Северогерманским кредитным обществом" существовали частный банк "Вдова Йозефа Симона и Сыновья", находившийся во владении семейства Симон.
Все вышеназванные банки влияли на развитие торговли и промышленности города. Кроме того, банк семьи Симон активно содействовал развитию в городе науки, искусства и спорта. Именем Вальтера Симона был назван и крупнейший в городе стадион (ныне стадион "Балтика").
Специфичной отраслью экономики Восточной Пруссии являлась добыча янтаря. Единственная в своём роде янтарная мануфактура с рудником в Палмникене была основана в 1872 г. евреем Моритцем Беккером. После продажи своего предприятия государству Беккер стал одним из богатейших граждан города.
В 1914 г. крупнейшим кёнигсбергским пароходом "Остпройсен" водоизмещением 4000 тонн владело пароходство "Маркус Кон и Сын", которое занималось торговым мореплаванием в Балтийском и Северном морях. Еврейские фирмы принимали участие в торговле строительными материалами, а так же в розничной торговле продукцией текстильной промышленности. Евреи были держателями большей части универсальных магазинов города.
Относительно небольшим оставалось число еврейских ремесленников – это были портные, мясники, часовщики, пекари и стекольщики. В городе существовал еврейский союз ремесленников, в котором состояли около сорока человек. Резко увеличилось число евреев в так называемых свободных профессиях. Высокий процент евреев был среди врачей, аптекарей, адвокатов, журналистов, деятелей искусств и маклеров. Яркими личностями культурной элиты города были: городской школьный советник Штеттинер и журналист Людвиг Гольдштайн. Пауля Штеттинера называли в городе "кёнигсбергским министром культуры". Особой его заботой пользовались городские театры.
Большим влиянием в городе пользовалась газета "Хартунгше Цайтунг", в которой работал журналист Людвиг Гольштайн. Помимо литературной деятельности он являлся основателем и руководителем кёнигсбергского "Союза Гёте", который развернул обширную культурную деятельность. Из родившихся в Кёнигсберге еврейских писателей здесь жил и создавал свои произведения лишь Вальтер Хайманн, погибший в первую мировую войну во Франции. В театральной жизни города евреи играли важную роль, но в первую очередь в качестве меценатов и покровителей театрального искусства.
Среди преподавателей университета фактически не было некрещёных евреев. Редкое исключение составлял почётный профессор Альбертины раввин доктор Феликс Перлес. Однако преподавательские должности занимали достаточно большое число евреев. Среди них врач-терапевт Людвиг Лихтхайм, юрист Фриц Литтен, физиолог Людемар Херрманн, астроном Фриц Кон, ориенталист Феликс Эрнст Пайзер, египтолог Вальтер Врежински и др.
Политическая деятельность евреев Кёнигсберга была не значительной ни на всегерманском, ни на местном уровне. Местные еврейские политики были либо либералами, либо социалистами. Единственным видным среди политиков был социал-демократ Хуго Хаазе, выступавший защитником на процессе против Либкнехта в 1907 г. В 1912 г. он был избран в Рейхстаг от округа Кёнигсберг.

[glik12]

Не знаю, может офф, но работаю в еврейской компании и часто бываю в Израиле. Я Просто удивился, насколько - Тель Авив - немецкий город!

Во первых: Тель-Авив имеет самую большую концентрацию строений в чисто германском стиле "Бау хауз" в мире. В 2003 году ЮНЕСКО провозгласило «Белый город» Тель-Авива всемирным культурным наследием, именно поэтому.

Но даже не это впечатлило. Бродя по старым кварталам (да во многом и по новым) наблюдаешь абсолютно аутентичный кёнигсберским - линии электропередач, ажурные стальные столбы, трансформаторные будки в "два этажа под черепицей" из красного кирпича, абсолютно похожие люки, решетки канализации, связи, пожарные гидранты и т.п. даже газовые счетчики - один в один!
Я просто в шоке был! Есть районы, идешь как по Кёнику, но вокруг вместо каштанов - кактусы и пальмы !

Зашел в местный музей архитектуры:


Там девочка рассказала, что в 30-х годах, когда это еще была британская территория, множество евреев, чуя не хорошее, сюда успели слинять из Германии. И именно они определили облик города, особенно касаемо всех инженерных его сетей!

[МёбиуС]

На прэлестный сайт в ФБ ссыль подкинули - http://www.judeninostpreussen.de/front_ ... ?idcat=416 Евреии в ВП

[Rosa]

Спасибо за информацию. Военный корабль подразумевает, что дальнейшая Ваша информация будет о участие кенигсбергских евреев в I Мировой войне? Может я не права. Мне кажется, что после I мировой войны, следует показать в аналитической справке общее положение евреев в Европе и Российском государстве. У Вас очень хорошо получается.

[Reiter92]

Постепенно собирается богатый раздел ранее не исследованного направления. Радует общий интерес к теме, которая показывает пример мультикультурности. Но, если с германикой уже все достаточно благополучно, есть много популярных изданий, и есть камрады, читающие материалы в подленнике, то по, иудаике, наверное нет ничего. Поэтому сказывается нехватка базовых знаний, но автор, знающий историю и традицию изнутри появится на форуме непременно. Также, думаю, и иностранные исследования по теме будут достигать региона. В этой связи такой вопрос. В Украине готовится организация новых специальностей в гуманитарных ВУЗах по иудаике, для подготовки преподавателей и иследователей темы в пединах и других профильных институтах. Ожидается, что будет обязательный предмет по истории и культуре иудеев в Украине. Уже есть первый учебник. Как с этим дело в вашем крае, есть ли гуманитраные предметы по немецкой истории и культуре, польской и еврейской? И есть ли тенденция для организации такого подхода. Или это не актуально?

[skalv]

Синагога общины "Адат Исраэль" находилась по адресу Synagogenstrasse 14–15 (после 1933 г. Seilerstraße).
Как пишет Михаэль Вик в своей книге "Закат Кёнигсберга", в "Хрустальную ночь" интерьер синагоги и предметы культа пострадали, однако здание поджечь не решились по причине возможности возгорания соседних домов, поэтому после того как ущерб устранили, богослужения возобновились и продолжались до начала 40-х годов.

Фотографии "Адат Исраэль" из книги М.Вика

[skalv]

Старая синагога находилась на Synagogenstrasse 2

Кстати, дом, где жил М.Вик до конца войны сохранился.

[TOR]

Teilansicht Grabsteine des Jüdischen Friedhofs, auf dem Tragheim
Позади случайно не здание совр.ГИБДД?

[wrangel str.]

Впереди, за забором, справа - южный манеж кирасирского полка, ныне на его фундаменте ТЦ "Колос". ГИБДД по правую руку от фотографа. Слева перекрёсток Врангель штр. и Трагх. Пульвер штр. Сейчас на месте этих могил, - автостоянка у ГИБДД.

[TOR]

Добавлю еще два фото, по первому все понятно,
А вот второе, это вход на кладбище, на то же самое или это другое место?

[wrangel str.]

Да, 1е вход на новое еврейское кладбище. 2е вход на старое с Миттель Трагхайм штр.

[ХОХЛИТОВ]

Нехама Дробер ,рассказ о жизни.
Информация взята с сайта "Еврейский журнал" , но похоже сайт заброшен, информация давно не обновлялась.http://www.jjew.ru/index.php?cnt=10227
Немного путаный рассказ, с перескакиванием с даты на дату , не претендующий на четкую хронологию событий,плюс еще переводчик допустил определенный процент брака от себя, но то , что людям пришлось выживать в сверхтяжелые времена будет понятно всем.

Я родилась 17 августа 1927 года в Кенигсберге, жила с родителями - Паулем и Мартой Марковски, сестрой Ритой (Ривой) и братом Денни.
В 1933 году к власти пришел Гитлер. Мне было шесть лет и я не понимала, что вокруг нас творится, но когда пошла в школу, хорошо почувствовала "новые веяния". В1934 году в первом классе немецкой школы девочки не хотели со мной дружить и уже тогда обзывали еврейкой. Вскоре еврейским детям было запрещено ходить в немецкие школы. Еврейская община выделила в большой Новой синагоге, по улице Линденштрассе (сейчас Октябрьская) четыре класса. Через год их было уже больше. 29 апреля 1935 года открылась еврейская школа.

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года был погром, потом он вошел в историю под названием "Хрустальная ночь". Мы жили на Вайдендамм, сейчас это тоже улица Октябрьская. Из нашего окна было видно, как горит синагога. Мы слышали крики детей, которых выгнали в ночных рубашках на улицу из стоявшего рядом еврейского сиротского дома. Он стоит и сейчас - это единственный дом по Линденштассе, уцелевший в войну.
Хозяин дома, где мы жили, состоял в СА. Он со своими людьми арестовал в ту ночь моего отца (через несколько дней его отпустили). Нам приказали перейти в пятикомнатную квартиру по улице Форштеенде Лангассе (сейчас- Ленинский проспект). Пять семей, по комнате на семью, кухня общая, но другого выхода не было, и мы переехали в это, можно сказать, маленькое гетто.

После разгрома синагоги для нашей школы выделили несколько классов в сиротском доме. В 1942 году школу закрыли, а дом отдали гестапо. Когда сносили сгоревшую синагогу , не обошлось без динамита, и стена соседнего дома треснула от взрыва. В этом доме (Линденштрассе, 16) нас поселили с семьей Шефтолович. Мы жили тут с осени 1942 до бомбежки 30 августа 1944 года.

На месте синагоги построили деревянные бараки. Из гетто и лагерей Польши привезли сапожников и портных, столяров и слесарей работать на гестаповцев. В это время мы уже жили на Линденштрассе, на втором этаже и в окно видели этих людей, видели, как с ними обращались. Они говорили на идиш, а так как немецкий похож на идиш, мы понимали их, общались, тайком бросали им еду через забор. По-видимому , это заметили и забор сделали выше. Один из тех, кто был за забором - красивый парень с черными кудрями - Моше или Мориц, другой был намного старше, сапожник, его звали Хаим Вайцман, имена остальных не помню. Говорили, что всех расстреляли перед приходом Красной Армии.

В январе 1939 года всем евреям выдали удостоверения (Kennkarte) с большой черной буквой J ("Jude") на обложке, с фотографией в профиль - чтоб было видно левое ухо, с отпечатками пальцев и с дополнительным именем: у женщин Сара, у мужчин Израиль. Этот документ надо было всегда иметь при себе. Той же весной отец поехал в Гамбург за билетами на пароход, мы хотели уехать из Германии. Все места третьего класса были проданы, на второй класс не хватило денег, Отец просил своего брата Артура помочь нам деньгами и предлагал ему уехать вместе. Но дядя Артур, его жена Анна и ее родители Штернштейн не хотели покидать Германию и нас отговорили. Тогда еще никто не знал и не поверил бы, что может случиться в такой цивилизованной стране. Дядя Артур и его семья были отправлены первым транспортом, который ушел 24 июня 1942 года.

В 1942 году закрыли нашу школу и нас послали на принудительные работы - на химическую фабрику "Гамм и сын". Там работало больше школьников, чем взрослых, и нас использовали на самой тяжелой и грязной работе по 10 часов в день. Заведующий производством Тойбер всегда ругал нас, но позже мы поняли, что он не такой плохой человек. Из гестапо приходили проверять, как мы работаем, все ли на месте. Нарочно спрашивали, как зовут, и не дай Б-г забыть добавочное имя Сара. После первого транспорта в июне 1942 цех опустел, но быстро набрали других людей. Михаэль Вик, с которым я училась в одном классе, тоже попал на фабрику "Гамм и сын". Мы опять встретились.

С 19 сентября 1941 года всем немецким евреям было приказано носить на левой стороне груди желтые звезды с большой черной надписью "JUDE" - еврей. Нам запрещалось пользоваться общественным транспортом, посещать кинотеатры, выходить на улицу после восьми часов вечера. Появились надписи, что цыганам и евреям не разрешается входить в тот или иной магазин: "Juden und zigeuner nicht erwuenshct". На входной двери в нашу квартиру тоже была наклеена звезда с надписью "JUDE". Не евреи не имели права заходить в эту квартиру. С начала войны всем выдавали карточки на продукты и на одежду. Евреям - только на продукты и на них мелким шрифтом было написано "jude.jude.jude...".

24 июня 1942 года отправили первый большой транспорт с евреями из Кенигсберга. Целое утро люди шли со своим багажом к месту сбора у Северного вокзала. Их отправляли в товарных вагонах - куда? - никто не знал. В этом транспорте были наши близкие, друзья моих родителей, наши учителя Эрлебахер и Розенберг, Роза Вольф, Кэти Хиллер, мои лучшие подруги Рита Иордан и Рут Марвильски и много других из нашей школы. Осенью 1942 был второй транспорт, туда попала сестра моего отца, тетя Ревекка - мы называли ее Рика - и учительница Герта Тройхерц с грудным ребенком. День был солнечный, но холодный, ребенок все время плакал, и мы ничем не могли помочь. Гестаповцы грозились отправить нас вместе со всеми, если не уйдем - пришлось отойти. Мы стояли и смотрели издали, еще не зная, что видим наших близких в последний раз. Этот транспорт ушел с товарной станции Южного вокзала. Все братья и сестры моего отца погибли в лагерях смерти.

В Кенигсберге почти не осталось евреев. Мы, молодежь - кто оставался - держались вместе. По воскресеньям собирались у Эрни Мендельсона, другой раз у Рихарда Задиса, потом у нас, у Инны Цвильски, у Олафа Бенхейма, у Фиты Павловски, у Инги Штрель, у Михаэля Вика. Мы боялись думать, кого отправят следующим. На большой транспорт не набиралось людей, и отправляли маленькими группами в Берлин, а оттуда в Освенцим, Дахау, Треблинку, Терезиенштадт. Мою подругу Ингу Штрель и ее мать отправили в апреле 1943 года в Терезиенштадт. Они выжили. Инга живет в Германии, в Бад Ольдесло, ее мать умерла в 1970 году, она похоронена в Гамбурге на еврейском кладбище, где и мой отец.
Как-то в жаркий день мы пошли на озеро Верхнее. Нас было четверо: я, Инна Цвильски, Агнесс Шефтолович (после войны она жила со своей семьей в ГДР: в Альтенбурге, потом в Берлине, где и умерла 2 февраля 1996года), Рихард Задис (он и его мать погибли в начале апреля 1945 года от бомбы, попавшей в дом, где они находились). Мы не подумали о последствиях, ведь только за то, что мы находились на пляже без звезд на купальнике нас могли арестовать. Но мало того, у отдыхавших там солдат пропали документы. Вызвали полицию, стали проверять сумки и вещи. На нашей одежде заметили желтые звезды и сказали, что украли мы. Нас арестовали, отвели в полицию, оттуда в гестапо. Мне кажется, у нас было больше счастья, чем ума, ведь концлагерь грозил не только нам, но и родителям.

Наш учитель Ганс Вайнберг и заведующий производством Тойбер уладили все. Нас выпустили.
В июле 1944 года, проходя Вайдендаммский мост, отец увидел баржи с людьми. Евреев переправляли из Вильнюсского гетто, чтобы их не освободила Советская Армия. Из Кенигсберга их везли дальше, на следующий день этих барж уже не было. Мы с сестрой тут же побежали в еврейскую общину и рассказали про баржи. Ганс Вайнберг сразу пошел в гестапо и добился разрешения покормить людей. Ганс Вайнберг был учителем физкультуры в нашей школе, к тому же он был музыкант и играл на пианино без нот и даже с закрытыми глазами. В последние годы в Кенигсберге он работал в еврейской общине, имел доступ в гестапо и спас многих. Это был хороший, добрый человек. Рассказывали, что в 1945 году, когда в Кенигсберг пришла Красная Армия его, не разобравшись, расстреляли. Я верю - нас тоже хотели расстрелять, но об этом потом. Наша молодежь, кому мы успели сообщить, собирали продукты не только в еврейских семьях, но и в немецких тоже. Мы собрали большую повозку с едой, но для всех, кто был на барже, все равно не хватило. Это была тяжелая работа, но мы хоть как-то помогли несчастным.

В августе 1944 года были два больших налета на Кенигсберг. Самолеты летели низко и бросали зажигательные бомбы. Весь нижний город ( ???) был уничтожен, все горело. В бомбоубежище, где мы находились, было полно дыма. Мы намочили в бочке с водой одеяла и, набросив их на себя, побежали через огонь. С самолета по нам стреляли. Наш дом у реки Прегель горел. Люди, на которых горела одежда, бросались в реку.
После бомбежки всех расселили по разным местам. Мою маму с братиком Денни отправили за двадцать километров от города, в поместье Мариенхе. Месяцем позже они перебрались в село Йезау (сейчас Южное). Папа, моя сестра и я не могли жить за городом, потому что были заняты на принудительных работах. Опять Ганс Вайнберг помог найти для нас троих маленькую комнату в Верхнем городе, который был не так разбит. По выходным папа ездил в Мариенхе на велосипеде, а мы с Ритой - на автобусе. Водитель был добрый человек: он брал нас, хотя знал, что мы евреи. Сумкой мы прикрывали наши звезды.

Дом, где жила мама, стоял у шоссе, пересеченного узкой железнодорожной линией. Там иногда ходил маленький поезд. Как-то в середине сентября 1944 года, рано утром, я услышала шум, подбежала к окну и увидела, как из поезда выходят много женщин, закутанных в одеяла. На ногах у них были деревянные башмаки. Выбежав на улицу, я заметила ученицу из нашей школы - Хильду Данненберг. Она тоже узнала меня, мы смотрели друг на друга со слезами на глазах. Хильда училась вместе с Ритой в одном классе, ее сестра Лисбет в классе со мной. Когда в 1942 году нашу школу
закрыли, обе сестры Данненберг поехали в Берлин к своим родителям. По-видимому, их отправили оттуда в лагерь. Несчастных увели по шоссе налево, куда - я не видела. Наверное, в Йезау - там был военный аэродром, и чтоб самолеты-разведчики не узнали, что там на самом деле, сделали лагерь. Через много лет я узнала от Михаэля Вика, что людей из лагеря Йезау, в конце января 1945 года отправили в Пальмникен (сейчас поселок Янтарный). Там их расстреляли.

Жизнь становилась все страшнее, мы работали, но боялись даже подумать, что придет наша очередь на отправку. Красная Армия была уже совсем близко - доносилась стрельба артиллерии. И вот в январе 1945 года вышел приказ всем оставшимся евреям явиться в гестапо. 25 января 1945 года мы с сестрой Ритой сняли желтые звезды и ушли из города. Шли пешком - автобус по этой дороге уже не ходил. Вечером пришли в Йезау, где жила мама. Папа уже был там.
На следующий день мы тепло оделись, взяли с собой, что могли унести, и пошли навстречу Красной Армии. На улице было очень холодно, выпало много снега. Немецкие солдаты, которые шли к Кенигсбергу, посоветовали не ходить по шоссе, а уйти в село, где живут люди - мы так и сделали. В доме, куда мы зашли, уже было много людей, но нас приютили. Всю ночь поблизости слышалась стрельба. Рано утром 28 января пришли советские солдаты. Мы обрадовались, но ненадолго. Что мы евреи, не поверили - сказали: Гитлер всех убил. На другой день всех погнали вдоль линии фронта до села Ундерванген (сейчас Чехово), а потом дальше - в Бланкенау. По дороге нас остановила группа солдат. Они поставили нас к стене и хотели расстрелять. Мы объясняли, что мы евреи и показывали наши звезды, но нам не верили. На наше счастье подошли офицер и солдат - оба евреи, они спасли нас от смерти. Папа сказал, что Б-г услышал наши молитвы и послал их. Солдата звали Миша Браверман, потом он даже несколько раз кормил нас.

В Бланкенау мы ночевали на полу в разбитом домике. Утром всех позвали в большую комнату, проверили сумки, забрали документы, фотографии и часы и закрыли до вечера в темном, холодном подвале. Позже оказалось, что наши еврейские звезды при проверке не нашли, я храню эти звезды и сегодня. ( Я думаю , что для солдат эти звезды не представляли никакой ценности).
На другой день нас привели в Алленбург (сейчас поселок Дружба), там мы остались до конца войны. Все это время с нами были соседи по квартире на Линденшрассе - семья Шефтолович. Они пережили все то же, что и мы. 28 февраля 1945 года папу и Альфреда Шефтоловича отправили на работу - куда и на какой срок не сказали. Прощаясь, мы не знали, что видимся в последний раз. Когда их увели, мы стояли у окна и махали рукой вслед, папа обернулся, его последний взгляд я не забуду никогда. Только в 1989 году, после поездки в ФРГ, от двоюродного брата, проживающего в Гамбурге, я : узнала, что папа с 1945 по 1949 год был в сибирском лагере. Освободившись, он уехал в Гамбург, он был уверен, что найдет нас там.
После войны, в мае 1945 года мы с мамой, а также Агнесс Шефтелович с сыном Лотаром вернулись в Кенигсберг с надеждой найти папу и Альфреда, но их там не оказалось.

В Кенигсберге мы работали на улице, убирали камни и чистили дороги. За эту работу выдавали 200 грамм хлеба. Кто не работал, не получал ничего. Хлеб был мокрый и кислый, кроме него мы ели траву и картофельную кожуру, собранную на помойке. Мама и братик ослабли, не могли ходить. Каждый раз, уходя из дома, я добывала что-нибудь поесть. Я боялась возвращаться домой, боялась не застать их в живых. Так оно и случилось. Ко мне на работу прибежал Лотар Шефтолович и сказал, что маме плохо, когда я пришла домой, ее уже не было. Рита сказала, что ее завернули в одеяло и унесли в пожарную школу, что была напротив. Я побежала туда и по одеялу нашла маму среди трупов. На другой день все трупы погрузили на подводы, которые пришлось тащить родственникам умерших. Из-за эпидемии тифа всех похоронили в общей могиле на старом немецком кладбище по улице, которая называлась Лабиауерштрассе, потом Герман Геринг-штрассе, сейчас это улица Гагарина. (Таким образом там массово хоронили людей , умерших от смертельно опасных вирусных заболеваний не только в начале 20 века , но и в его середине .Если это правда,а сомневаться не приходится, то застройка кладбищ жилыми домами на ул Гагарина весьма рискованное мероприятие). Маме было сорок восемь лет. Наш братик Денни умер полутора неделями раньше, ему было всего пять лет. Меня опять не было дома, Рита и Лотар без разрешения властей похоронили его на еврейском кладбище по улице Штефекштрассе (сейчас это улица Лейтенанта Катина) рядом с могилой нашего первого брата, умершего в 1936 году от дифтерита. Комендатура хотела нас за это наказать, но все обошлось.

Я осталась с Ритой, она тоже была больна, опухала от голода. Ночью Лотар Шефтолович и я выбирались на добычу. Была осень, на полях выросли картошка, капуста и другие овощи. Не раз нас ловили солдаты, отнимали все, что мы набрали, запирали на ночь в темное помещение. Но на следующую ночь мы снова шли в поле, Я была готова на все, лишь бы Рита выжила. Мы ели картошку и овощи, и она немного поправилась. Зима 1945-1946 года была ужасно холодной. Топить было нечем, я искала дрова среди развалин: брала топор и откалывала щепки от дверей там, где они еще были. Не знаю, откуда у меня были силы, я ведь питалась также как Рита и то же самое пережила.
Весной 1946 года мы ушли из Кенигсберга - города нашего детства. Рита была еще слаба, у нее было расстройство желудка. Мы шли несколько дней - ехать на попутной машине опасно, особенно для девочек. Но идти пешком не было сил. Мы остановили грузовик и попросили взять нас до Тапиау (сейчас Гвардейск). На следующий день мы дошли до Велау (Знаменск).

Этот маленький город был разрушен, в уцелевших домах жили русские офицеры. Комендатура направила меня домработницей к супругам-врачам, но вскоре их перевели в Кенигсберг, и я перешла жить к моей сестре. Она была направлена комендатурой в детский дом, за пять километров от Велау, где русские и немецкие дети работали и жили. Потом их перевели на мельницу в городе. От тяжелой работы Рита заболела, я подменяла ее - начальство этого не замечало. У нас было только одно пальто, Рита сшила его из мешка. который принесла с мельницы, кусочек меха нашли и пришили НЕ воротник. Когда Рита болела, я надевала пальто и шла на работу -пять километров, утром туда, вечером обратно. Когда я заболела малярией, работала Рита. Мы оказались в Каунасе (Ковно) после того, как опять убежали из какого-то села в советской Прибалтике, -туда нас возили работать. В еврейской общине нам тоже не верили, ведь немецкие евреи не говорили на идиш, хотя в синагоге молились, как и всюду, на иврите. Мы вспоминали случай с баржами, и среди, людей, окружавших нас, оказался мужчина, который там был. Он подтвердил наш рассказ и добавил, что немногие из тех людей остались живы. Мы были рады, что хоть кто-то спасся. Нам дали еврейский сидур. Иврит мы учили в школе и могли читать. После этого нам поверили и помогли. Рита была старше меня, но выглядела как двенадцатилетняя девочка, ее устроили в еврейский детдом на улице Дауканто. Меня взяли домработницей в еврейскую семью, тоже пострадавшую во время войны. Здесь ко мне относились плохо. За то, что я говорила по-немецки, мальчик Максим даже обзывал меня фашисткой. Много было обид, хотелось куда-нибудь убежать, а куда? Я понимала, что люди так страдали от немцев, что не хотели даже слышать немецкую речь. Но они не хотели понять, что я пострадала даже дважды. Много раз я спрашивала себя, почему жизнь так жестоко с нами обошлась. Мы ведь столько страдали от нацистов, и нам посчастливилось остаться в живых, чтобы страдать от наших освободителей, не поверивших, что мы евреи и обходившихся с нами также жестоко, как и со всеми немцами. Я ночевала в детском доме, в швейной мастерской на столе. Чтобы начальство не заметило, заходила вечером, дети приносили мне поесть - девочки были хорошие и дружные. Потом община оформила в детдом и меня. При выходе из детдома нам поменяли документы, чтобы никто не знал, что мы из Германии, ведь нас могли отправить в Сибирь.

В Каунасе я познакомилась со Шмуэлем. Он родился в Кишиневе. До войны это была Румыния, после войны - Молдавия, Советский Союз. У Шмуэля тоже было трудное детство. Летом 1941 года семью эвакуировали в Среднюю Азию, отец пропал без вести, мать умерла. В 1945 году он вернулся в Кишинев. Здесь жили сестры его матери -Соня и Фродл с детьми. Но им было тяжело прокормить своих детей, для Шмуэля места не было. Он сел в поезд и уехал. Ехал много дней и приехал в Ригу. Там он поступил в училище, позже его перевели в Каунас, где мы и познакомились. Шмуэль был один, и у меня кроме Риты никого не было. Мы с ним поехали в 1949 году жить в Кишинев, там и расписались. В августе 1949 года Рита тоже приехала в Кишинев, мы опять были вместе. Жили трудно, квартиры не было. Найти работу тяжело, евреев не очень-то хотели принимать, к тому же я плохо знала русский язык. В то время не было курсов русского языка для иностранцев, да и боялись говорить, что я из Германии. Я всем говорила, что из Литвы.

В 1949 году папа нашел нас через еврейскую общину Каунаса. Он был болен и звал нас к себе. Мы получали от него письма, отвечали ему, но писать обо всем боялись - письма проверяли. Папа так и не узнал, что с новыми документами мы не можем вернуться в Германию. Он умер в Гамбурге в 1958 году. Лишь в 1989 году мы впервые побывали на его могиле.

У нас со Шмуэлем родилось двое сыновей Нисель(Нюма)в 1951 году и Эдуард (Эдик) в 1954 году. Я очень любила их, но жизнь была настолько тяжела, что я не могла им дать все, что нужно в детстве. Я работала на фабрике, на заводе, но зарабатывала мало, ведь в нацистское время я не имела права обучаться специальности. Мы жили девять лет в сарае, без кухни, двадцать три года в подвальном помещении и всего восемь лет в хорошей квартире.
В1970 году Нюму взяли на срочную службу в город Волковыйск. В 1971 году я с младшим сыном Эдиком поехала навестить его. На автовокзале увидела, что есть автобус в Калининград - мой бывший Кенигсберг. Погостив у Нюмы пять дней, мы с Эдиком поехали. Ехали ночью, тринадцать часов, и в восемь утра прибыли на калининградский автовокзал. Двадцать пять лет я здесь не была, не верилось, что стою на родной земле. Хотелось все посмотреть, мы ходили с утра до вечера. Были на еврейском кладбище по улице Штеффекштрассе - там похоронены наши братья. Глазам не верили, когда видели открытые могилы. На другой день пошли на кладбище по улице Гагарина, за Королевские ворота. Там была та же картина, но я узнала место, где лежала мама. Второй раз я была в Калининграде в 1974 году с Ритой и старшим братом Нюмой. Кладбище, где похоронена мама, совсем заросло, еле нашли ее могилу. Чтобы найти, когда приедем в следующий раз, я вырезала на дереве еврейскую звезду. В 1978 году я поехала в Калининград с обоими сыновьями и ничего не нашла, на кладбище что-то уже строили. С тех пор я не была в Калининграде, но надеюсь еще побывать.

В1980 году мои сыновья женились. У Нюмы от первого брака есть сын Юра (Ури), он живет в Израиле. От второго брака с Басей - дочь Эрика. У Эдика и его жены Ани дочь Алла. Вроде могли жить, была квартира, неплохо зарабатывали. Но в 1989 году Нюма заболел и умер, ему было 38 лет. Я осталась без сына, а Эрика без отца. Нюма всегда мечтал уехать в Израиль. Его жена и дочь приехали сюда без него в июне 1990 и живут в Ришон-ле-Ционе. Мы с Эдиком и его семьей живем в Израиле с декабря 1990 года.

В 1992 году я была у родных и друзей в Германии. Я узнала, что жив Михаэль Вик. Последний раз мы виделись 46 лет назад - весной 1946 года. Он лежал в больнице, а Рита и я его навещали. К сожалению, он это забыл и все годы думал, что нас нет в живых. В 1989 году вышла его книга. В ней он немного вспоминает и обо мне. Если бы не эта книга, мы, может быть, никогда бы и не встретились.

В Израиле наша жизнь нелегка: проблем хватает, здоровья нет -сказывается пережитое. Буду надеяться на лучшее, так легче жить. Никогда не забуду мою мать Марту Марковски, урожденную Клингер, моего маленького брата Денни, моего отца Пауля (Пейсаха) Марковски, моего сына Нюму. Они всегда мне снятся. Каждый год в день их смерти я зажигаю свечи, а на день рождения ставлю у их портретов цветы.

13.11.07 14:25
Литературная запись Виктора Шапиро

[МёбиуС]

От Виктора Шапиро такая информация поступила:
В воскресенье, 21 декабря, в шестой вечер Хануки НТРК "Каскад" покажет премьеру моего документального фильма "Еврейский город Кенигсберг"

[ЛЕТЧИК-ИНЖЕНЕР]

Уверен, что в теме кладбищ была данная тема, я постарался выделить тему еврейских кладбищ
( и памятной плиты)
  В 60-х годах проявилась тенденция разграбления немецких могил. Власти ни как не пресекали подобный вандализм, а по мере исчезновения кладбищ остатки сносились и застраивались. Таким образом, одно из старейших кладбищ Кёнигсберга у Бранденбургских ворот Старое Кнайпхофское и Старое Альтштадское на которых были похоронены известные Кёнигсбергские профессора, в том числе Людвиг Реза, были разрушены, остатки снесены, а на их территории был построен детский сад.
    Нельзя сказать, что все действия городских властей противоречили действующим законам, по которым заброшенные и не использующиеся кладбища сносились через 30 лет. В это же время было окончательно снесено и старое еврейское кладбище, сохранённое в черте старого города. Оно было частично застроено, но когда в 2000-х годах была предпринята попытка застроить оставшуюся часть, еврейская община Калининграда выступила с протестом, и работы по проектированию были прекращены.
    Новое еврейское кладбище на северо-западной окраине города с большим общинным домом и синагогой (разрушенными во время штурма в 1945 г. за исключением помещения у ворот) вскоре после войны прекратило своё существование, и в 60-х годах было передано садово-дачному обществу, в сохранившемся помещении на входе расположилась ветеринарная служба (ул. Катина).В начале 60-х годовугорожан Калининграда появилось новое кладбище, являвшимся продолжениемНового общинного кладбища кирхи памяти королевы Луизы. Вскоре остатки немецкого кладбища вошли в состав городского и так же прекратили своё существование.
      Большое городское кладбище с крематорием по ул. А Невского (Кранцер аллее) после окончания боевых действий использовалось до 1948 г. но с окончанием депортации немецкого населения прекратила свои функции. Крематорий был разрушен, а в правой части кладбища после его сноса было обустроено здание для психиатрической лечебницы. На левой стороне ещё в 80-х годах частично сохранились немецкие надгробия. В 2000-х годах на правой стороне кладбища была построена католическая церковь Св. Адальберта, а на месте бывшего крематория было восстановлено немецкое кладбище. На старом кладбище кирхи памяти королевы Луизы от которого ничего не осталось, в 90-х годах была построена лютерано-евангелическая кирха.
     Восточный массив кладбищ за Королевскими воротами долгое время никак не использовался надгробия, разрушались, территория зарастала деревьями и кустарником. Калининградская еврейская община на территории бывшего еврейского кладбища в 2000 году построила небольшое мемориальное кладбище в виде стены с вмурованными остатками надгробий. На месте предположительной могилы известного раввина Исроэль Салантэр, (являвшийся основателем этического направления в иудаизме) была установлена мраморная плита.
     После 2005 г. в этом районе появились проекты застройки кладбищенских участков, и к 2010 г., начали возводить первые жилые дома.
Ну и немного Рудникова
http://www.rudnikov.com/article.php?ELEMENT_ID=19140

[motorman]

Немного фото интерьера приюта на Ломзе:

[Wight]

Старая синагога.

[UmSchu]

Немного фото интерьера приюта на Ломзе...

Lindenstraße 7-10 - Israelitisches Waisenhaus [Израильский детский дом]

Старая синагога.

Synagogenstraße 14/15

[gsm_689]

Вот настоящая Старая синагога в Кёнигсберге. Она справа, а слева - ортодоксальная синагога "Адат Исраэль", обе находились на улице Синагогенштрассе, это примерно там, где обзежитие средней мореходки.

нашлось норм фото